Выборгское сражение

   Выборгский залив стал ареной большого морского боя в конце XVIII века, вошедшего в историю под названием «Выборгское сражение».
  Готовясь к кампании 1790 года, шведский король Густав III строил планы захвата Петербурга. Прямую угрозу столице предотвратила победа, одержанная русской эскадрой под командованием адмирала А. И. Круза 23 и 24 мая близ мыса Стирсудден. В числе наград, полученных за это А. И. Крузом, была табакерка с символичной надписью: «Громами отражая гром, он спас Петрова град и дом».
  Однако Густав III продолжал вынашивать планы захвата Выборга и после этого, надеясь заставить Россию заключить выгодный для Швеции мир.
  26 мая русские корабли сосредоточились у острова Сескар, а шведский флот прибыл в Выборгский залив. Но вход в фарватер ему преградили тринадцать русских батарей. Шведы повернули обратно. Встречный ветер и главные силы подошедшего русского флота воспрепятствовали и этому. Шведские корабли оказались запертыми в Выборгском заливе, как в ловушке.
  Положение их практически было безнадежное. Однако командовавший русским флотом адмирал В. Я. Чичагов проявлял нерешительность и, несмотря на благоприятные обстоятельства, медлил. Главнокомандующий русскими войсками И. П. Салтыков посылал в столицу одну жалобу за другой. Он писал: «Флота стоят друг против дружки без действия... и чего наш почтенный старый адмирал ждет?».
  Прошло более двух недель. У шведов кончились продукты. но русский флот по-прежнему не проявлял инициативы. И. П. Салтыков писал из ставки в Выборге: «Старичок наш адмирал все меряет глубину...». За этим следовало справедливое заключение: «Но стоянием городов не берут!».
  Пока «старичок адмирал» пребывал в бездействии, противник готовился к отчаянной попытке прорыва, кстати, по плану, разработанному девятнадцатилетним лейтенантом Г. Клинтом.
  22 июня в 6 часов утра, используя попутный ветер, поставив лишь нижние паруса и укрыв людей, под градом ядер неприятельские суда устремились на прорыв буквально между русскими кораблями. Эта близость не позволяла русским поднять жерла пушек выше, чтобы стрелять по парусам вражеских кораблей с целью остановить их. Выборгский залив окутался густым облаком порохового дыма.
  Под его прикрытием шведские корабли, прибавив паруса, пользуясь благоприятным ветром, уходили за пределы выстрелов с русских судов. Впоследствии даже шведский историк И. Эрнстрём писал о сражении: «Трудно объяснить поведение русского адмирала Чичагова в этот день. Со своим флотом он оставался нерешительным зрителем горячего боя...».
  Орудийная стрельба хорошо была слышна в Выборге. Горожане с тревогой следили за исходом этого грандиозного сражения. После трехчасового боя прорвавшиеся суда противника ушли в Свеаборг, где были блокированы русским флотом до конца войны. Прорыв из Выборгского залива обошелся шведам дорогой ценой. Они потеряли семь линейных кораблей и большое количество других судов, треть матросов и офицеров.
  Благодаря случаю избежал плена король Густав III. К его яхте «Амфион» и галере «Серафим», на борту которой он находился, приближался русский фрегат «Венус». Чтобы избе жать неминуемой гибели, шведы спустили флаги, сигнализируя о сдаче в плен. Но в это время В. Я. Чичагов отозвал свой фрегат. Шведские моряки вновь подняли флаги и ушли.
  По другим сведениям, король трижды переходил с одного судна на другое, Во время одной из пересадок ядро попало в его шлюпку и тяжело ранило матроса-гребца, «Провидение спасло короля», — считали шведы, Однако это «провидение» выразилось в более чем странных действиях адмирала В Я. Чичагова.
  Неудачи русского флота, который при самых благоприятных обстоятельствах не сумел уничтожить или взять в плен весь шведский флот, крылись в нескольких причинах. Одна из них — личная неприязнь Екатерины II к опытному боевому адмиралу А, И. Крузу — человеку с прямым, бескомпромиссным характером, в результате чего на посту командующего флотом и оказался Чичагов. Сказалась и техническая отсталость России того времени. Во время боя у Стирсуддена на русских кораблях разорвалось двадцать пять орудий, погибла часть их прислуги. Специальная комиссия установила позже, что эти пушки отливали в Воронеже еще при жизни Петра I и они состояли на вооружении около ста лет.
  Не способствовало успеху и обилие офицеров иностранцев на командных постах, их не всегда заслуженное продвижение по службе. Примером может служить К. Нассау-Заген — богатый польский помещик, военнослужащий французской армии. Он появился на юге России и командовал Очаковской флотилией в войне с Турцией в 1788 году, а годом позже был назначен уже начальником всего гребного флота в Финском заливе. За это время он усвоил лишь два русских слова: «вперед» и «греби». Причем первое из них произносил «пирот», а второе — «гриби», за что русские матросы прозвали его «пирог с грибами». Приставленные к офицерам-иностранцам переводчики в грохоте боя не могли оказать существенной помощи.
  Но даже при этих обстоятельствах удар, нанесенный шведскому флоту в Выборгском сражении 22 июня 1790 года, был сокрушительным. Он произвел сильное впечатление на правнтельства европейских стран. С тех пор шведские военные корабли в Выборгском заливе больше не появлялись. Это сражение обсуждалось на специально созванной конференции министров в Лондоне и на совещании иностранных дипломатов в Стокгольме.
  На русском боевом корабле «Мстислав» в этом морском бою сражался молодой мичман И. Ф. Крузенштерн, воспитанник Морского кадетского корпуса в Петербурге. На берегу Невы перед зданием Высшего военно-морского ордена Ленина Краснознаменного училища имени М. В. Фрунзе стоит памятник работы скульптора И. Н. Шредера, открытый в 1873 году, с лаконичной надписью: «Первому русскому плавателю вокруг света адмиралу Ивану Федоровичу Крузенштерну».
  В 1990 году исполнилось 200 лет со времени Выборгского сражения, одного из важных событий военной истории России.
  В начале XIX века по Выборгскому заливу ходили самые мирные корабли — парусникн-галиоты, груженые гранитными блоками и колоннами из выборгских ломок для строящихся в Петербурге зданий.